Почему так приятно сидеть у рыбачьего костра, у деревенской печки, у городского камина? Наверное, по той причине, что где-то в подсознании современного человека сохранилось благоговейное отношение к огню за помощь, которую так прекрасно описал Ж. Рони-старший в повести «Борьба за огонь»: «Его красные зубы защищали человека от обширного страшного мира; все радости жили только около него. Он извлекал из мяса вкусные запахи, делал твердыми концы рогатки, заставлял трескаться камни, он подбадривал людей в дремучих лесах, в бесконечной саванне, в глубине пещер», И, конечно же, спасал от пугающей ночной темноты.
Со временем изобретательный человек, взваливший на себя роль вечного Прометея, передавал функцию освещения от костра факелу, лучине, свече... А затем пришла пора регулярного освещения улиц. В Париже указом парламента от 1558 года ведено было зажигать с 10 часов вечера до 4 часов утра горшки со смолою на углу каждой улицы. В ноябре 1730 года последовал указ российского сената: “На Москве, в Кремле, в Китае, в Белом и Земляном городах и в Немецкой слободе, по большим улицам для зимних ночей... поставить на столбах фонари стеклянные, один от другого на 10 сажен, все в одну меру линейно...”
С этого момента светильни — жестяные лампы с конопляным маслом — 130 лет освещали кривые московские улицы. Правда, в середине 19-го века была сделана попытка перейти на более дешевую спирто-скипидярную смесь. Новинка, однако, не прижилась, так как по понятным причинам смесь становилась все более скипидарною и все менее спиртовой В 1863 году Московская городская управа заключила договор с частными подрядчиками на устройство керосинового освещения. И уже через три года в городе зажигалось 6400 керосиновых фонарей, заменивших “коноплянники”.
Для того, чтобы подрядчики не жульничали и не экономили “на свечах”, городское управление оборудовало специальную карету с фотометром, горящим эталоном и прибором для определения расхода керосина. Выезды «технической инспекции», как правило, вы-ывали переполох в белокаменной. Богомольные жители принимали эти рейсы за вывозы чудотворной иконы, окружали карету, били поклоны и начинали неистово молиться.
Примерно в эти же годы в Москве стали использовать и светильный газ. Журнал «Русский вестник» писал в 1873 году: «Москва освещается газом. Но вся-кий, проезжавший ночью по ее улицам знает, что несмотря на то старая столица не вышла еще победительницею из борьбы с мраком». Нужно отметить, что и керосиновые фонари оказалось не так просто победить. Москвичи не очень одобряли всяческие нововведения. Заметим, кстати, что и парижане были не лучше. Так, известный литератор Шарль Нодье писал: «Деревья мрут, живопись на кофейнях чернеет, люди удушаются, кареты опрокидываются в ямы, вырытые посреди шоссе; дом загорелся, переднюю часть лавок взорвало, холера появилась в городе — кто виноват? Газ...»
Борьба конкурентов шла с переменным успехом. В итоге последний керосиновый фонарь потух на московских улицах только в 1928 году, а последний газовый пережил его лишь на четыре года.
Можно считать, что многолетняя схватка кончилась ввжчью, а победа досталась электричеству. На смену фонарщикам, фурманщикам пришли электромонтеры.
Впрочем, очень часто никакой «смены» не было. Иван Тихонович Туманов, ныне пенсионер, начинал когда-то с отцом обслуживать московские керосиновые и газовые фонари. 55 лет нес он людям свет в самом прямом смысле этого слова. С петровских времен сохранилась норма — 15 фонарей на каждого фурманщика. Потом, когда Иван Тихонович следил за исправностью электрических, люминесцентных и натриевых ламп, их число доходило у него до 700.
Впервые электрический свет использовали для наружного освещения в дни коронационных торжеств, в 1856 году. Изобретатель Шпаковский зажег тогда на башнях Кремля десять дуговых ламп. Сегодня на московских улицах каждый вечер загорается свыше 200 тысяч светильников. И пассажиры воздушных лайнеров, подлетающие к столице, уже издали могут наблюдать электрическую ауру, окружающую огромный город, В нее вносят свою скромную лепту и два старинных фонаря, поставленные у древнего здания XVII века — палаты Милославских (Армянский пер., 3). Здесь, почти в двух шагах от редакции журнала «Наука и жизнь», рядом с трестом «Мосгорсвет», разместился небольшой музей «Огни Москвы», экспонаты которого, отражающие многовековую «борьбу за огонь», представлены здесь и на обложке.
Р. ЩЕРБАКОВ.
http://mos-nj.narod.ru/1990_/nj9007/index.htm